Марина Цветаева. Путь в будущее

09.10.2017

Цветаева очень многое знала о себе. В понимании своей поэзии она призывала читателей следовать за постижением хронологии: «Творчество — преемственность и постепенность». Оставаясь в самой главной своей сути самой собой, Цветаева разительно менялась. Мало кто из больших поэтов менялся так стремительно, как Цветаева.

Об этом рассуждала она сама:

«— Почему у Вас такие разные стихи? — Потому что годы разные.»

Сентябрьский номер журнала «Знамя» посвящен творчеству Марины Цветаевой. Доктор филологических наук, профессор и писатель Олег Клинг опубликовал исследовательский и в то же время удивительно проникновенный материал о творчестве этого великого поэта.

«Мне кажется: самое драгоценное в поэзии, — это не то, что внутри, а то, что вокруг. И это вокруг у каждого читателя свое… Читая больших поэтов, от них не отстраняешься, а сам входишь в их сокровенную глубину — и в то же время и эти поэты входят в нас всей своей необъятностью — и душа наша раздается, каждое слово Поэта в ней прорастает или же обрастает горячим снежным комом, который будто с горы несется…»

В 1933 году Марина Цветаева писала: «Я никогда не была в русле культуры. Ищите меня дальше и раньше». Автохарактеристика поэта воспринимается двойственно. С одной стороны, кто знает творца лучше, чем он сам?! С другой стороны, иногда именно себя мы не видим объективно. Однако это цветаевское самоопределение поразительно точное. Цветаева уже давно зрелый мастер, которому подвластно все. С дистанции времени видит свое прошлое.

В юности Цветаева, при всей своей самобытности, находилась под влиянием символизма. Борис Пастернак считал, что за вычетом Анненского и Блока она овладела всем тем, о чем только мечтали русские символисты. Но, овладев приемами символизма в эпоху господства этой школы в поэзии, Цветаева в 1916 году решительно расстается с этим опытом. А ведь он мог принести признание широкой публики, которая воспринимала поэзию некогда гонимых и скандальных символистов как новый канон. Как новый гармонический стиль.

Еще один яркий пример выпадения Цветаевой из текущего литературного процесса пришелся на эмиграцию. В русском зарубежье футуризм воспринимался как абсолютно чуждая по духу революционная культура. Читатели-эмигранты мечтали о возрождении не только прежней России, но и прежней литературы с установкой на классику, в худшем случае — неоклассику. Предпринимается попытка возрождения акмеизма, в его парижском варианте. Цветаева же наперекор вкусам издателей, литераторов и читателей широко экспериментирует с поэтикой авангар.

Разминовение со временем, непопадание в ногу с ходом литературы обернулось тем, что Цветаева после возвращения в СССР была мало кому известна, у нее практически не было не просто достойного, а какого-либо места в поэзии. И дело не только в трагических обстоятельствах ее жизни. Существование вне русла культуры — примета ее поэтического поведения. И хотя сама Цветаева призывала искать ее в будущем, порой было трудно поверить, что для нее останется место в этом будущем.

По утверждению Олег Клинта Цветаева все время шагала мимо литературы. И в этом ее сила, а не слабость. Литература шагала мимо нее. Встретились Цветаева и литература в будущем.Единой модели творческого бытования нет. Но есть и такая: чем меньше у поэта признания при жизни, тем больше оно приходит в будущем. Цветаева всегда оставалась сама собой, не подлаживалась под свое время. Путь непростой, он нередко оборачивался столкновением с современной эпохой. Но он проложил дорогу в будущее.

В 1956 году, когда имя Цветаевой прежние читатели уже основательно забыли, а другие — новые, выросшие в советскую эпоху, и не слышали, Борис Пастернак в автобиографическом очерке «Люди и положения» предсказывал: «Я думаю, самый большой пересмотр и самое большое признание ожидают Цветаеву».

Это пророчество тогда могло показаться слишком смелым. «Версты-2» изданные в 1922 году были последней книгой Цветаевой, напечатанной в России. Ее новые стихи, выходившие в эмиграции, на родине были известны немногим. Большой же круг читателей «новую» Цветаеву не знал. Впрочем, по утверждению самого поэта, ее не знал и читатель прежний.

Но время, как это не раз бывало и многократно повторится, все расставило на свои места. «Она вернулась в свою Москву такой королевой и уже навсегда...» — писала Анна Ахматова. И это подтвердило предсказание самой Цветаевой искать ее в будущем.

В сентябрьском номере журнала» Звезда за 2017 год о творчестве Марины Цветаевой опубликованы материалы:

АРХИВ